ВВЕДЕНИЕ в ГЕРМАНИШЕ ХАЙЛЬКУНДЕ®
доктора медицины Рика Герда Хамера
Германише и животные
Животному не хватает помощника, который смог бы распознать его конфликт и дать совет, как в будущем этот конфликт избегать. Как правило, животное должно выдержать протекание своего конфликта, пока последний реально не разрешится. Или же животное умирает из-за неразрешённого конфликта (рака). Мы уже увидели, что в природе т. наз. «раковое заболевание» не является ни ошибкой, ни клеткой, вышедшей из-под контроля и теперь безумствующей, напротив, это очень целесообразный процесс, являющийся необходимым элементом в общем плане природы. У животных мы видим, что для нас, людей, мы только очень осторожно можем упомянуть, что идущая со стороны - то есть природой не запланированная - помощь к преодолению конфликта не представляет собой прибавки качества, а самое большее, что мы имеем - это прибавка количества с понижением качества. С людьми, рассматриваемыми как раса, всё происходит точно так же.
Но если мы посмотрим на нетронутую природу, мы увидим, что животные должны разрешить свой конфликт, который они претерпели во время DHS, и, следовательно, свой рак в реальности. Для животных потеря потомства или потеря ревира не может быть решена «психотерапевтически», а только реально! Однако у высокоразвитых животных мы уже видим нечто вроде ритуальности в преодолении конфликтов. Подумаем о нам всем хорошо известном похоронном ритуале у слонов, здесь явно в наличии попытка ослабить или разрешить конфликт потери для особо пострадавших животных или для всего стада! Разве мы, люди, устраиваем похороны для чего-то другого? Слоны собираются вокруг умершего товарища, которого они до этого похоронили, укрыв ветками, и оплакивают его несколько дней.
За исключением этой «ритуальной помощи» у более высокоразвитых млекопитающих, животное, как правило, должно самостоятельно пережить свой рак. Это как регулярная проверка на качество или квалификацию, которую индивид должен выдержать или же он «лишается квалификации».
Старый олень, например, должен каждый год проходить квалификационный тест против молодого оленя, когда-нибудь он уже не сможет его пройти, тогда он должен умереть.
Поэтому в общем и целом «терапия» биологического конфликта - это реальное разрешение конфликта. Это реальное разрешение может состоять или в восстановлении прежнего состояния, или в пригодном для жизни альтернативном решении. Итак, либо старый олень отвоёвывает свой ревир обратно, либо изгоняет другого оленя из его ревира. Собака, у которой на щенка напал хищник, либо отгоняет хищника от щенка, либо утешает себя оставшимися детёнышами, либо быстро снова беременеет - этот вариант является решением в большинстве случаев. Во время беременности наступает «общее конфликтное перемирие», то есть конфликтная активность невозможна, так как беременность после первого триместра всегда протекает в ваготонии, и конфликт автоматически разрешается после помета новых щенков.
Животные, в отличие от нас, людей, обычно живут в своём естественном ритме, а в этот естественный ритм потеря детёныша, а также решение такого конфликта посредством новой беременности, в значительной степени включены как что-то «нормальное».
Мы, люди, не должны забывать, что мы подвержены сильным не имеющим ничего общего с нашей биологией ограничениям, которые наложили на нас основатели религий или социальные реформаторы. Вряд ли найдётся хотя бы один реформатор общества, которого можно было бы назвать нормальным человеком. По сути, все они были бедой для человечества, здесь не могло быть и речи о мудрости, если принять за основу, что жить по возможности в согласии с имеющимся кодом головного мозга и, тем самым, в согласии с психикой или душой, было бы мудрым.
Для меня самым великим мудрецом был бы тот, кто научил бы нас, людей, жить в соответствии с кодом, данным нам природой, вместо того, чтобы в войнах воплощать извращения для уничтожения человеческой жизни.
Если мы говорим, что люди и (млекопитающие) животные претерпевают рак, то многие согласятся, что рак в отдельном органе одинаков или сопоставим. Очаг Хамера в соответствующем месте головного мозга, как и у человека, тоже одинаков или сопоставим. Но если эти два уровня одинаковы или сопоставимы, то есть много оснований полагать, что и психический уровень также одинаков или, по крайней мере, сопоставим. Если я утверждаю, что животное пережило конфликт, под которым я подразумеваю именно биологический конфликт, то это, как правило, принимают. Если я утверждаю, что у животного нет аппетита, как у человека, оно не может спать, как человек, находится в симпатикотонии, как человек, то это ещё кое-как принимают, но когда я говорю, что животное думает о своём биологическом конфликте днём и ночью, а ночью ему снится его конфликт, то это вызывает возмущение и отторжение. Это, как полагают, атрибуты мыслительного процесса, на который имеет право только человек. Но это не так! Конфликт одинаков для людей и животных на всех трёх уровнях. Или вы никогда не слышали, как вздыхает во сне ваша собака?
Для многих из нас, особенно для тех, кто религиозно или идеологически зациклен, это твёрдый орешек. Для меня это самая нормальная вещь на свете. И хотя содержание, например, конфликт пищевой зависти для животных, в зависимости от породы, имеет несколько другой тип, чем у людей, но это содержание конфликта у людей просто трансформировано. Но даже трансформированные биологические конфликты человека всегда можно привести к их архаическому прототипу.