ВВЕДЕНИЕ в ГЕРМАНИШЕ ХАЙЛЬКУНДЕ®
доктора медицины Рика Герда Хамера
Отмежевание от психологии
З. Фрейд, основатель психоанализа, разработал обширную теоретическую систему для выяснения причин и устранения психических нарушений. Он, естественно, не мог свои теории, такие как, например, либидо- и сексуальные теории, зафиксировать на уровне головного мозга или уровне органов, не говоря уже о подвержении их встречной проверке. Тем самым у него и его последователей перемешиваются во многом правильные наблюдения (например, о подсознании) с полуправдами и полностью неверными объяснениями. Психика в целом представляется как отделённое от тела и головного мозга нечто, чьи свойства сформированы событиями, начиная с младенческого периода, и совладать с этим теперь можно при помощи сложных теорий.
Однако архаические биологические конфликты пересекаются с такими накапливающимися длительное время психологическими конфликтами лишь в пограничных областях (к примеру, зависшие конфликты). Биологические конфликты имеют совсем другой тип. Таким образом, здесь только кажется, что речь идёт об одном и том же, когда психологи говорят о психике или конфликтах.
Для большинства психологических подходов действительно:
До сих пор не искали ни острых актуальных конфликтов, ни что-либо подобное DHS. Также не имело значения для каких-либо научных исследований и то, каким образом и при каких обстоятельствах ударило такое остродраматичное конфликтное шоковое переживание, какие специальные ощущения в этот момент имел пациент. Думали, конфликты имеют долгую историю и развитие и, как следствие, причину для конфликтов и нарушений искали в личной биографии пациента. Для биологических конфликтов в этом смысле «предыстории» нет, и хотя во многих случаях в психологическом смысле она может существовать, для диагноза водного конфликта (скажем, из-за аварии на лодке во время грозы) личная предыстория пациента сравнительно неинтересна или, соответственно, нерелевантна. Психологический и биологический конфликтные уровни абсолютно различны, даже если они также могут местами пересекаться. Надо всегда держать в голове, что биологические конфликты могут претерпевать также и животные!
В психологии многие события уже с самого начала исключаются в качестве возможных конфликтов. События, в психологическом смысле зарабатывающие оценку «конфликт», это, например, потеря близкого человека или распад семьи.
То, что мы одним-единственным словом («свинья») можем вызвать рак или, соответственно, биологический конфликт, кажется многим невероятным. То, что Хамер говорит - это зависит от того, что конфликты должны застать нас остродраматичным способом, неподготовленными и неожидающими, т. е. врасплох, до сих пор вызывало только сострадательную улыбку.
У меня была пациентка, потерявшая за короткое время четырёх самых близких родственников и при этом не испытавшая ни одного биологического конфликта, потому что для каждого отдельного родственника - отец, мать, брат и дядя - она заранее знала, что шанса выжить у них нет. Но когда дядя, обещавший завещать ей удивительно прелестный сундук, в своём завещании отписал сундук её сестре, пациентка полностью потеряла самообладание и претерпела DHS с биологическим конфликтом, ведь здесь она была застигнута врасплох. Она заболела карциномой поджелудочной железы.
В принципе, взаимосвязи при раке в их сущности никто не мог распознать, потому что не различали между конфликт-активной фазой стресса с её собственными симптомами и конфликт-разрешённой ваготонной фазой. Также и психические «параметры» для обеих фаз абсолютно различны! Итак, рассмотрение критерия размножения клеток при раке одинаковым образом, например, при раке кишечника, овариальных туморах (кистах) или остеосаркомах, привело к тому, что совершенно различные фазы заболевания и формы проявления исследовали на наличие общего знаменателя, которого просто не могло быть. Это происходило из-за незнания онтогенетической системы туморов. Также не различали - с психологической точки зрения - между первичным и последующими заболеваниями или даже уже зажившими старыми карциномами, которые обнаруживались волей случая. Таким образом, многие результаты таких исследований просто бессмысленны.
К этому прибавляется ещё одна очень важная деталь: согласно нашему пониманию ГЕРМАНИШЕ ХАЙЛЬКУНДЕ (бывшие названия: НОВАЯ МЕДИЦИНА, Германская Новая Медицина) на настоящий момент времени, у пациента нельзя проводить только простую общую психотерапию, так как он должен биологически-реально разрешить свою исконную биологическую проблему. Дополнительная «мощность», которую пациент с активным биологическим конфликтом получает посредством симпатикотонной стрессовой иннервации, задумана природой непосредственно для того, чтобы дать индивиду дополнительный прилив энергии, который ему нужен для разбега к разрешению конфликта. Поэтому практически все психологические формы терапии, если они обходят стороной суть дела и не понимают данного механизма или даже пытаются вмешаться с целью блокирования или остановки, главным образом неуместны. То, что здесь нужна осторожность, я желал бы разъяснить далее:
Мы обязаны вначале совершенно точно выяснить, когда и как именно произошёл DHS, в какой фазе какого конфликта мы точно находимся. Всё это делается вместе с пациентом и называется мной - индивидуальная, специфическая и согласованная с протеканием биологическая терапия. Психологам такая биологическая психо- и органная криминалистика не по плечу из-за недостатка медицинско-биологической квалификации. Для пациента данный недочёт многих психологов в экстремальном случае может даже стоить жизни: а именно, если в невежественном рвении будут разрешены все конфликты без учёта их длительности. Тут очень быстро оставляются без внимания физический и мозговой уровни, на которых впоследствии, возможно, может протекать что-либо опасное. Например, если доброжелательным психологом посредством терапии разрешается конфликт ревира, который длился уже несколько месяцев, то по истечении некоторого времени на вершине фазы исцеления мы должны быть готовы к эпилептоидному кризу, имеющему форму коронарного инфаркта сердца. Последний в случае чистой психотерапии наступает естественно совершенно неожиданно, и заканчивается нередко смертельным исходом, как я это уже много раз видел. То же самое действительно, конечно же, и для других продолжающихся длительное время конфликтов, которые по незнанию посредством терапии неожиданно приводятся в разрешение и, тем самым, могут вызвать сильные симптомы в головном мозге, такие как головные боли, внутричерепное давление из-за разрешающего отёка и т. д.
Существует много длительных конфликтов, которые ни при каких обстоятельствах нельзя разрешать, потому что пациент не переживёт фазу исцеления. Если же оставить их в конфликтной активности, то он сможет вести относительно нормальную жизнь, если не учитывать того, что в большинстве случаев такой пациент тощий, как жердь, и живёт в постоянной опасности шизофренической констелляции (при конфликтах большого мозга).
Признаюсь, ГЕРМАНИШЕ ХАЙЛЬКУНДЕ можно было бы открыть, приближаясь с разных сторон, например, подходя с эмбриологической стороны принадлежности к зародышевым листкам отдельных групп органов, или можно было бы обнаружить ГЕРМАНИШЕ ХАЙЛЬКУНДЕ, исходя из гистологии, если бы кто-нибудь когда-нибудь при сравнении принадлежащих вместе групп органов заметил, что там существует система. Возможно, её можно было бы обнаружить и со стороны исследования поведения или со стороны локализации ответственных за группы органов реле в головном мозге, уже знакомых нам в отношении гомункула.
Из-за смерти моего сына Дирка и моего собственного заболевания раком я случайно начал подход со стороны острых последствий конфликта. Наверное, для практикующего всем телом и душой клинициста, которым я всегда являлся, эта дорога наиболее близлежащая. Конфронтация по большей части с психологами и меньше со специалистами по психосоматике была поэтому неизбежна.
Я всё ещё вспоминаю радиолога в нашей клинике в Обераудорфе, который несколько семестров учил психологию. Когда я держал для моих тогдашних коллег реферат, пытаясь им объяснить, что остродраматичные конфликтные шоки согласно моим наблюдениям вызывают рак, он простонал: «Всё это безостановочный нонсенс, в психологии этого не существует». К счастью, за моими плечами уже было несколько лет неврологического и психиатрического клинического опыта, поэтому это высказывание оставило меня равнодушным. Не реальность должна руководствоваться психологическими теориями, а наоборот: если медицина заявляет претензию на то, чтобы её в биологическо-естественнонаучном смысле принимали всерьёз, эксперимент должен быть основой всех дальнейших размышлений. В этом отношении наша психология болеет чисто теоретическими конструкциями, которые, к сожалению, имеют недостаток, что они не соответствуют действительности.
Вообще психология больна естественно и тем, что ей не только не хватает медицинских знаний, но ещё и медицинской практики.
Параллельно к этому медицинские работники чувствуют себя всё больше и больше как специалисты в чисто органной области. Психику они хотят полностью отдать психологам. Но как мы уже увидели, индивида нельзя разделять на отдельные части.
Медики и психоаналитики или, соответственно, психологи совершенно бездумно работают, не понимая друг друга и не пересекаясь друг с другом, причём психолог всегда принимает диагнозы медиков за чистую монету и перепродаёт это пациенту дальше.
Гипотетически предположили, что раковое заболевание нужно понимать исходя из преморбидных психосоциальных воздействий и личности ракового больного.
Энгель исследовал влияние утраты и скорби на рак, причём в качестве утраты он определил утрату дорогого объекта, итак, близкого человека, ценного владения, места работы, дома, родины, идеала или части тела.
Такие исследования являются типично психологическими и с биологическими конфликтами пересекаются в очень незначительной степени. В биологической области испытать конфликт потери/утраты можно исключительно только в отношении человека или наших меньших собратьев. Но и здесь всё зависит естественно от того, будет ли потеря близкого человека в секунду DHS прочувствована именно как конфликт потери. Она может в равной степени быть прочувствована, скажем, и как конфликт ревира (наследник усадьбы) или даже вовсе не быть биологическим конфликтом, если, к примеру, со смертью уже считались. Или же, если потеря происходит во время ссоры, то у женщины может образоваться вместо карциномы яичника рак груди. Если потеря ощущается как конфликт разделения, то при биологическом конфликте с DHS мы находим сенсорный паралич или дуктальную ульцеративную карциному (в зависимости от того, с кем произошло разделение - ребёнком, матерью или партнёром) в левой или правой груди, причём здесь в ca-фазе ещё никто ничего не замечает. Сторона зависит от лево- или праворукости пациентки. Если потеря касается родины или, соответственно, собственного дома, то речь при биологическом конфликте может идти о конфликте ревира, но в равной степени и о конфликте беженца с карциномой почечных собирательных трубочек в ca-фазе. Теряет пациент вместе с родным домом ещё и всё своё имущество, то тогда он может испытать конфликт голодания, само собой разумеется, всегда и исключительно только с DHS.
Вы видите, между нами целая пропасть! Также и для животных, у которых четыре биологические закономерности аналогичным образом должны находить применение, «потеря куска» это что-то совершенно другое, чем потеря близкого сородича.
В равной степени и исследования психологического типа, является ли печаль болезнью и может ли она при недостаточной работе скорби привести к «беспомощности и безнадёжности», - это психологические постановки вопроса чисто теоретического, спекулятивного характера, они не имеют ничего общего с биологической действительностью.
Нормальная скорбь, возникающая при смерти близкого человека без DHS, естественно не является болезнью, это очень нормальный процесс. Беспомощность и безнадёжность - это уже в значительной степени мировоззренческие понятия, которые в биологическом смысле нерелевантны, хотя их естественно можно в различных пропорциях приписать и депрессии.
Я хочу сказать: все эти психологические исследования и их кажущиеся или действительные результаты в биологическом смысле не являются существенными.