Исторический обзор
как родилось
ЖЕЛЕЗНОЕ ПРАВИЛО РАКА
(1-й Биологический Закон Природы Германише Хайлькунде®)
Краткая информация
д-р медицины Рик Герд Хамер
Всё началось с моего собственного заболевания раком яичка в 1979 году, после того, как мой сын ДИРК во время сна был смертельно ранен итальянским кронпринцем В. Э. Савойским. Спустя 4 месяца после смертельных выстрелов, 7.12.1978, он умер (читайте письмо доктора Хамера Дирку, написанное им через два года после смерти Дирка).
Как я это знаю сегодня, я тогда испытал конфликт потери с раком яичка. Но в то время эти взаимосвязи мне были ещё неизвестны, я только подозревал, что опухоль яичка, которую я почувствовал 2 месяца спустя после смерти моего сына Дирка, должна иметь какое-то отношение к его смерти. До того, а также и после, я никогда серьёзно не болел. Поэтому я решил, как только представится такая возможность, провести расследование, претерпевали ли все пациенты, больные раком, до заболевания похожий ужасный шок, как и я.
Вечером 7.12.1978 Дирк умер на моих руках в хирургической университетской клинике Гейдельберга. Это самый чёрный день в моей жизни. Ужаснейшее отчаяние, которое может испытать человек, у которого умирает его ребёнок. И это посреди вражеских шпалер врачей и медсестёр.
Я знал, что шеф клиники по три раза в день разговаривал с адвокатами семьи Савойских по телефону. Как мне тогда сообщил уролог проф. Рёль, в этих телефонных разговорах, по-видимому, пришли к убеждению, что всё-таки будет лучше, если парень умрёт, так как это принесёт выгоду семье Савойских в том смысле, что им не нужно будет иметь калеку в качестве пожизненного памятника перед глазами, да и всё обойдётся намного дешевле. А с родственниками уж как-нибудь справятся.
Судебные власти во Франции находятся полностью под контролем, что между тем было подтверждено оправдательным приговором для принца в 1991 году, 13! лет спустя - из-за джентльменского правонарушения неразрешённого владения оружием - этот оправдательный приговор жутким и бесчеловечным образом был вынесен высшей французской коллегией правительственных судей в составе суда присяжных.
Моя семья была тогда в Риме, я был совершенно один.
Но не только я, отец жертвы, потерявший своего сына, заболел в этот день 07.12.1978 раком (яичка) - ещё один отец, а именно отец принца, потерявший своё имя и свою честь, заболел раком (кости): Умберто II из Италии. Его уважение к себе самому обрушилось. Теперь он стал отцом убийцы, семья Савойских навсегда опозорена. Умберто представил нам классическое доказательство того, как точно корреспондируют между собой протекание конфликта и протекание рака.
Когда в доме Савойских поверили в то, что предотвращение судебного процесса и, тем самым, публичного признания убийства держится под контролем (между тем мне уже предложили 2 000 000 немецких марок за неразглашение), заболевание экс-короля снова затихло, в том же размере, как, казалось бы, затих и конфликт. Всё дело должно было утечь в песок. Думали, если процесса не будет, а, следовательно, не будет и приговора, то какое-то время ещё посудачат об этом, но в скором времени всё снова успокоится.
Но когда высшая французская судебная палата, Cour de Cassation, 18.05.1982 приняла решение, предъявить обвинение принцу в умышленном убийстве, причём процесс должен начаться незамедлительно, Умберто претерпел конфликтный рецидив и, тем самым, рецидив рака кости. Уважение к самому себе обвалилось!
Позднее он снова попытался вернуться в Италию, в Рим, чтобы вновь основать там королевскую династию - не для того, чтобы там умереть, как это озвучили - потому что итальянцы ему предложили, вернуться в Италию одному. Но он хотел обязательно протащить туда и своего сына.
Но итальянцы поначалу не хотели убийцу. В конечном итоге всё же смогли собрать большинство, после того, как газеты и журналы, которые почти все принадлежали монархистам, раздули настоящую медийную кампанию «за бедного короля». Естественно, семья короля тоже должна получить разрешение вернуться. Разговор даже уже без стеснения шёл о восстановлении монархии в Италии.
Экс-король находился в Женеве, практически в шаге от границы.
И тут, 02.03.1983, посредством ANSA Бонн я опубликовал сообщение главного прокурора Бастии, что всё расследование в отношении будущего процесса против сына экс-короля с самого первого дня было полностью коррумпировано помощниками и друзьями европейской королевской мафии, а также людьми, получавшими от неё взятки. Это сообщение было с громом опубликовано почти во всех итальянских ежедневных газетах. В этот момент до сих пор положительный настрой общественного мнения в отношении возвращения стремительно перевернулся. Внезапно все очень хорошо вспомнили случай с ДИРКОМ ХАМЕРОМ, о котором до этого больше уже не печаталось ни слова.
Экс-король Умберто, старательно читавший газеты, понял, что у него нет больше ни малейшего шанса, возвратиться в Италию вместе с сыном. Он сдался, лишил сына наследства и, 10 дней спустя, умер.
Я ему передал, что было бы лучше, если бы он бросился к ногам матери убитого Дирка и попросил прощения, чем выдумывать всё новые лазейки для коррупции правды и права.
Протекание болезни короля Умберто, тем самым, точно параллельно протеканию конфликта обвала самоуважения и аккуратно следует, таким образом, ЖЕЛЕЗНОМУ ПРАВИЛУ РАКА.
Мой конфликт потери, в котором конфликтным был тот факт, что я себя ужасно упрекал за то, что вовремя не перевёл моего сына из отвратительного в человеческом отношении климата университетской клиники Гейдельберга, как мне теперь известно, я разрешил с помощью интенсивных бесед с моей женой, опытным и добрым врачом. В то время моя собственная смерть меня абсолютно не трогала. Даже, когда мне сказали, что у меня рак, во сне мне снился только мой Дирк.
Тогда я дал провести операцию, сегодня, когда мне известно ЖЕЛЕЗНОЕ ПРАВИЛО РАКА, я абсолютно точно этого бы не сделал.
Возможность, провести тщательное исследование моего предположения о психической причине возникновения рака, мне представилась в 1981 году, когда я работал в качестве старшего врача-терапевта в одной баварской онкологической клинике, соединённой с университетом Мюнхена. Когда я начал там работать, надо мной смеялись: «Туда ему и дорога, он уже подыскивает место для своей смерти.»
Почтительным образом на полгода меня там оставили в покое. Ничего дурного не подозревали.
Мои противники внезапно очнулись лишь тогда, когда 5 октября 1981 года на RAI (Radiotelevisione italiana) и на баварском телевидении я огласил, что обнаружил новую систему, описывающую возникновение, локализацию и протекание РАКА. Механизм возникновения я назвал Синдромом Дирка Хамера (DIRK-HAMER-SYNDROM = DHS), потому что этот механизм возникновения рака я в первый раз пронаблюдал на своём собственном опыте после смерти моего сына Дирка! С тех пор на меня идёт травля, как на зайца в чистом поле.
Для начала ко мне пришёл главный врач клиники и сказал, я выдумал эту систему только с тем умыслом, чтобы доказать виновность принца в своём раковом заболевании, это объяснил ему «один господин из Мюнхена». Кроме того, у него был двухчасовой телефонный разговор с Милдред Шеель (председательница немецкой организации по борьбе с раком) и с проф. Кроковским (Кассель), а также ещё с профессорами из Мюнхена. И все они ему настоятельно советовали, скорейшим образом выбросить Хамера из клиники из-за «вселения сомнения в пациентов».
Меня поставили перед выбором, дать опровержение и объяснить, что я ошибся, или же незамедлительно покинуть клинику. Я ушёл.
Посредством моей интенсивной работы в баварской онкологической клинике моя уверенность в том, что каждое раковое заболевание начинается с тяжёлого конфликтного шокового переживания, повысилась. Но я не замолчу и тот факт, что для полного постижения системы возникновения рака и даже каждой т.наз. болезни, мне понадобилась помощь со стороны.
И я не побоюсь правдиво описать то, что тогда случилось, даже если многим людям это покажется «ненаучным».
ЖЕЛЕЗНОЕ ПРАВИЛО РАКА - это наследие моего умершего сына ДИРКА. Он не только чрез свою смерть стал толчком к нахождению этих взаимосвязей, но и после своей смерти - так я думаю - гораздо больше поспособствовал этому открытию, чем, возможно, до сих пор можно было бы предположить.
События происходили так:
Когда в сентябре 1981 я в первый раз поверил, что нашёл систему генеза рака, а именно СИНДРОМ ДИРКА ХАМЕРА, у меня, как говорят, «подкосились колени». Это открытие показалось мне слишком огромным, чтобы в него поверить.
Ночью мне приснился сон: мой сын ДИРК, который мне очень часто снился и с которым я во сне советовался, пришёл ко мне во сне, улыбнулся своей доброй улыбкой, как он это часто делал, и сказал: «То, что ты нашёл, Герд, верно, абсолютно верно, я могу тебе это сказать, так как теперь знаю больше тебя, ты очень умно это нашёл. Это вызовет революцию в медицине. Ты можешь это опубликовать под мою ответственность. Но ты должен продолжать поиск. Ты ещё не всё нашёл, тебе не хватает ещё двух важных вещей.»
Я проснулся, хорошо запомнив каждое слово из нашего разговора. С этого момента я успокоился и моё убеждение, что СИНДРОМ ДИРКА ХАМЕРА есть и соответствует действительности, стало непоколебимым. До этого я обследовал примерно 170 пациентов.
Я позвонил господину Ольденбургу с баварского телевидения, который уже делал короткий репортаж о скальпеле Хамера в мае 1978 с конгресса хирургов в Мюнхене. Он приехал в Обераудорф и снял маленький фильм, пошедший в эфир 04.10.1981 в Баварии. Одновременно результат был транслирован также и по итальянскому телевидению RAI в одном из репортажей.
Теперь я в упоении погрузился в исследование других клинических случаев. Я совершенно точно знал, что в скором времени клиника «положит конец моим проискам», потому что мои результаты полярно противоречили ортодоксальной медицине.
Посредством того, что я снова и снова целенаправленно исследовал не только новые случаи, но и снова и снова просматривал старые случаи, которые я упорядочил в табличной форме, я установил интереснейший факт: рак шейки матки, скажем, всегда имел совершенно определённое содержание конфликтного переживания, а именно сексуальное. Рак груди, напротив, всегда имел общечеловеческое содержание, в большинстве случаев даже конфликт матери-ребёнка, рак яичника - конфликтное переживание с генитально-анальным содержанием и т.д.
Эти выводы казались мне с одной стороны логичными и разумными, но с другой стороны я не мог в них поверить, потому что они были не только против ортодоксальной медицины, они буквально ставили всю медицину с ног на голову, ведь это означало не что иное, как определение психикой локализации возникновения рака!
У меня снова «подкосились колени». Мне показалось, что всё это мне не по плечу.
Следующей ночью мне снова приснился мой сын ДИРК, и я вновь разговаривал с ним. Он меня похвалил и сказал:
«Вот это да, Герд, ты это очень быстро нашёл, ты просто молодец.» Потом он улыбнулся своей несравнимой улыбкой и сказал: «Теперь тебе не хватает только одной вещи, когда ты её найдёшь - считай, что нашёл всё, не прекращай искать. Тебе нужно дальше проводить исследования, но я уверен, это ты тоже найдёшь.»
Снова я проснулся с полной убеждённостью в правильности моих выводов и лихорадочно продолжил свои исследования, я хотел знать, что имел в виду мой Дирк.
Каждый следующий случай я исследовал теперь по отношению к уже известным критериям, и каждый раз я убеждался в том, что они с точностью исполняются. Итак, Дирк был прав. Я расследовал взад-вперёд не только все прошлые случаи, каждый из которых был запротоколирован мною, но ещё в особенности «спящие карциномы», а также и новые случаи.
Секрет взаимосвязей ракового процесса - и, как в последующем можно будет увидеть, всей медицины - это я распознал уже летом 1981 года, лежал в понимании «спящих карцином». В то время я сказал моим коллегам: «Если нам удастся ответить на вопрос, почему они спят, то мы обнаружим и секрет рака.»
Коллеги покрутили пальцем у виска и стали держать меня за чокнутого. Они не могли понять, зачем Хамер ищет по всем отделениям «спящие карциномы» и пытается понять, что у таких карцином общего.
Началась гонка на часы. Я точно знал, что в скором времени я вообще получу запрет на обследование каких бы то ни было пациентов. Поэтому на моём последнем недельном дежурстве я проводил обследования практически и днём и ночью.
Но тут внезапно у меня забрезжило прямо-таки захватывающее дух осознание того факта, что в тех случаях, где пациенты выживали, конфликт всегда был устранён, с другой стороны, конфликт не был разрешён в тех случаях, где пациенты умирали, или протекание заболевания было прогрессирующим.
Я уже привык к тому считать некоторые вещи - обозначаемые коллегами, с которыми я пытался об этом говорить, чепухой и не вызывающие у них никакого интереса - верными. Но этот вывод был мне не просто немного не по плечу, он был слишком велик для меня.
Я был совершенно растерян, и у меня снова в прямом смысле слова подкосились колени.
В этом состоянии ожидание следующей ночи стало просто непереносимым, я страстно желал показать моему учителю ДИРКУ мои домашние задания.
И вновь мне приснился мой Дирк, так же отчётливо, как и в прошлые ночи. В этот раз он был прямо-таки необуздан от восхищения: «Я никогда бы не подумал, что ты так быстро это поймёшь. Да, это верно. Теперь у тебя есть всё. Больше недостающих частей нет. Именно так всё и происходит. Теперь ты можешь под мою ответственность всё опубликовать, я тебе обещаю, ты не опозоришься, ведь это и есть истина!»
Когда я на следующее утро проснулся, и мой сон ещё отчётливо стоял перед моими глазами, мои последние сомнения испарились. Моему Дирку я всё ещё мог верить, а теперь, когда он умер, тем более.
Конечно же, после того, как я представил мои выводы в виде реферата всем моим коллегам из клиники (против которых, кстати, ни один из них не смог представить реального возражения), меня незамедлительно уволили, что, собственно, должно было произойти уже в конце сентября. И, как уже говорилось, мне даже запретили входить в комнату отдыха для врачей, потому что главный врач во время дискуссии со мной и перед ассистентами, признал, что возможно то, что я говорил, является верным, но тогда всё, что мы до сих пор делали, являлось неверным. Я получил официальный письменный запрет на посещение комнаты отдыха для врачей из-за «вселения сомнений в главного врача Меркель».
Я уже тогда некоторым людям сразу сообщил о том, что первооткрывателем ЖЕЛЕЗНОГО ПРАВИЛА РАКА я считаю моего ДИРКА. Об этом я говорил и позднее. Вполне может быть, что некоторые люди и до меня уже мысленно доходили до этой ступени, но побоялись делать следующие шаги. Кто знает, хватило бы у меня мужества идти дальше, если бы мой Дирк не обнадёжил меня во сне, что всё, что я нашёл, соответствует истине.
Поэтому я не стесняюсь правдиво рассказывать о том, что тогда произошло. Истину не смогут унизить ни т.наз. «научность», ни заслуги человека.
Моему ДИРКУ подобает слава не только за то, что он чрез свою смерть дал толчок к познаниям о взаимосвязях рака, но и за то, что он, уже после своей смерти, на эти познания наводил и их передавал. Поэтому я рассматриваю открытие взаимосвязей рака как наследие моего сына ДИРКА.
И так это должно оставаться всегда!
Так, дорогие читатели, до сих пор я вам правдиво рассказал, как произошло открытие ЖЕЛЕЗНОГО ПРАВИЛА РАКА.
DHS (DIRK-HAMER-SYNDROM) является исходной, центральной и основной точкой всей ГЕРМАНИШЕ ХАЙЛЬКУНДЕ® (бывшие названия: НОВАЯ МЕДИЦИНА, Германская Новая Медицина).
- Каждому раковому заболеванию предшествует тяжелейший психический шок - тяжелейшее конфликтное шоковое переживание.
- Данное конфликтное переживание является всегда остродраматичным.
- Данное конфликтное шоковое переживание всегда было пережито изолированно.
Важно понимать, что в секунду DHS, которая застаёт человека абсолютно неожиданно, происходит не только шоковое переживание, как таковое, но это конфликтное шоковое переживание имеет совершенно определённое содержание!
Сразу скажем, когда мы применяем слово «конфликт», то мы имеем в виду не конфликты в прежнем понимании, итак, не психологические конфликты, а Биологические Конфликты. Этот тип конфликтов может претерпеть как человек, так и животное и даже в похожей форме растения.
Что такое конфликтное переживание?
Это переживание, которое вызывает шок. Оно застаёт человека настолько неподготовленным, что он в первый момент не может на него реагировать:
такое со мной ещё не случалось.
мне и присниться такое не могло.
меня как молнией шандарахнуло.
я остолбенел.
меня как громом поразило.
у меня слова в горле застряли.
И это совсем не обязательно, что что-либо, ощущаемое нами в качестве «фактора стресса», вызывает DHS с Биологическим Конфликтом. Итак, например, смерть человека или развод, или тот факт, что кто-то является алкоголиком. Всё это совсем не обязательно является «неожиданным», такая информация не всегда застаёт нас врасплох и не всегда является абсолютно непостижимой.
Но ЖЕЛЕЗНОЕ ПРАВИЛО РАКА - это только первый шаг на пути к ГЕРМАНИШЕ ХАЙЛЬКУНДЕ®. Оно было первым из ныне пяти Биологических Законов Природы.