Терапия в Германише Хайлькунде®
требует здравого смысла

Применение здравого смысла было бы чем-то таким простым и таким отрадным, соответствующим душе пациента и в то же время таким всесторонне врачебным. Но самый простой путь труднее всего. При этом в былые времена, в седую старину, самые умные в отношении здравого смысла люди, то есть люди, разбиравшиеся во взлётах и падениях человеческой души, становились врачами, магами и знахарями.

Терапия ракового заболевания согласно системе Германише Хайлькунде первым делом состоит в том, объяснить пациенту взаимосвязи, освободить его от панического страха перед ползающими «клетками метастазов» в его теле, разъяснить ему механизм образования и протекания конкретно его заболевания, который в большинстве случаев он уже и так чувствовал. Эта терапия диаметрально отличается от прежней терапии в ортодоксальной медицине, включая и её аутсайдеров. Пациент - страдающий или терпящий - там всегда лечился симптоматически, посредством «стали, облучения и химии», включая морфин, или отрубями, соевыми ростками, кончиками омелы, красной свёклой, правовращающей молочной кислотой и т.д.

Вся эта (не)система изжила себя.

Пациент теперь станет «уполномоченным» сотрудником, ведь он должен сам решить свой конфликт, возможно, с некоторой помощью со стороны, но в принципе самостоятельно. Реальное решение всегда самое лучшее и самое устойчивое, так как является окончательным решением. Патентного общего рецепта для возможных решений, который можно было бы дать заранее, не существует. Есть только по возможности оптимальные способы разрешения для каждого отдельного индивидуального случая. Конечно же, существуют также конфликты, которые реально решить невозможно, вследствие чего с ними надо справиться духовно или умственно. При этом одинаковым образом могут помочь как религиозные представления, так и поддержка доброго человека, по принципу: делишься горем, становится легче. Во все времена это было важным моментом в религиях, помогать людям при таких реально неразрешаемых конфликтах с целью достижения духовного преодоления конфликта.

Со стороны Германише Хайлькунде мы можем только сказать пациенту, по какой дорожке надо идти, чтобы найти выход из ситуации. Выберет ли он этот путь или какой-либо подобный, является его собственным решением. У нас шефом процесса является действительно пациент.

При осложнениях он снова может посоветоваться с врачом.

Если же пациент постоянно кидается от ортодоксально-медицинских представлений в систему Германише и обратно, как это ранее зачастую случалось, то он, можно сказать, постоянно принимает переменный душ. Этого он долго не выдержит, он и так уже измотанный и функционирует из последних сил. Уже диагноз рак или, соответственно, номенклатура «общее метастазирование» незамедлительно бросает его в глубочайшую преисподнюю безнадёжности.

Также и прежнее представление, что рак не останавливает свой рост, для большинства пациентов является смертельным приговором, точнее говоря, предполагаемым смертельным приговором. Поэтому для пациентов это просто катастрофа, если они разрываются между надеждой и паникой, между активностью и пассивностью. Этот «переменный душ», в принципе, самое тяжёлое осложнение.

В протекании исцеления имеется ещё ряд осложнений, к которым мы должны относиться с должным вниманием. Сюда принадлежат не только восстановительные работы в головном мозге, но и восстановительные работы вокруг самой раковой опухоли, являющиеся обычным делом при каждой восстановительной стадии в ваготонии после т. наз. заболевания. При гепатите, гриппе, и других заболеваниях подобного рода пациент считает, что это совершенно нормально, если он несколько недель, а при гепатите, например, даже несколько месяцев, чувствует себя вялым и усталым. Но если у ракового пациента в фазе исцеления образуется гепатит, и наступает вялость и усталость, он склонен чувствовать это как нечто ненормальное, несмотря на то, что в остальном он чувствует себя хорошо. Многие пациенты, которые в течение их активного ракового заболевания ещё держались на ногах (симпатикотония!), после разрешения конфликта в ваготонии становятся такими вялыми, что даже не могут встать с кровати из-за ужасной кажущейся слабости. Что это состояние является очень хорошим признаком и приветствуется, пациент, болевший раком, должен ещё понять.

Равным образом, пациент, поломавший кость, ощущает боль при исцелении перелома как нечто само собой разумеющееся. Пациенту говорят, кость регенерируется, там должен образоваться каллюс, а это подчас больно. И у пациента, имевшего остеолитические очаги в костях, в принципе то же самое. Остеолиз должен рекальцифицироваться, вокруг кости наблюдается сильный отёк, данный процесс может вызывать очень сильные боли, в особенности в позвоночнике, если межпозвонковые отверстия сильно стеснены и из-за этого происходит давление на нервы, выходящие из спинного мозга. Некоторые пациенты страдают такими сильными болями, что они их почти не могут вынести. Но если пациент знает, что боли являются частью исцеляющего процесса, в конце которого кость рекальцифицирована, то он уже скорее в состоянии терпеть боли. Боли только при СИНДРОМЕ слишком сильны.

Ваготония в фазе исцеления, после так долго длящейся симпатикотонии в ca-фазе, всё равно, что дождь для иссушённой земли. Всё восстанавливается. Не только головной мозг, но и весь организм - теперь работают в полную силу все «отложенные» процессы: например, абсцесс, держащийся на маленьком огне, снова разгорается, или посредством сужения сосудов минимальным держащееся капиллярное кровотечение вдруг усиливается, потерянный вес снова набирается, и, конечно же, не в последнюю очередь, ремонтируются раковые туморы или некрозы - произошедшие изменения снова заполняются или распадаются с помощью микробов.

Все эти нормальные и приветствуемые процессы могут, однако, вызывать осложнения, такие как кровотечение или, если отёк сдавливает жизненно важные пути: как при дифтерии - дыхательные пути, при т. наз. бронхиальной «карциноме» (в действительности ателектаз) - бронхи, при ульцерации жёлчных протоков - жёлчные пути. Поэтому ни в коем случае нельзя недооценивать осложнения. Мы принципиально различаем осложнения в конфликт-активной фазе, такие как, например, диабет, и осложнения в фазе исцеления.

На церебральном уровне большинство осложнений в фазе исцеления возникают тогда, когда образуется местный мозговой отёк как знак исцеления, вследствие чего повышается внутричерепное давление, и мы должны быть очень внимательными, чтобы по возможности не допустить падения пациента в кому. В лёгких случаях здесь помогают уже кофе, чай, глюкоза, витамин C, кока-кола и пузырь со льдом на голове, как во времена наших бабушек.

60-70% пациентов в фазе исцеления не нуждаются в медикаментах. Правда, это решение можно принять только после оценки КТ головного мозга, где мы можем увидеть, нужны ли действительно медикаменты. Людям надо посоветовать брать пример с их меньших собратьев. Каждое животное, находящееся в фазе исцеления, ведёт себя спокойно, много спит и без паники пережидает, когда его силы снова восстановятся.

Ни один зверёк в такой pcl-фазе не пойдёт без нужды на солнце, ведь у них в наличии отёк мозга и их инстинктивное соответствующее коду головного мозга поведение им говорит, что прямое облучение солнцем их мозгового отёка может быть только вредным.

Охлаждающие компрессы на горячее место Очага Хамера (HH) - это то, что нужно, особенно ночью - в ваготонной фазе ритма дня и ночи. Ночью пациенты в pcl-фазе страдают больше всего, а именно, примерно до 3-х или 4-х утра, когда организм снова переключается в ритм дня.

Согласно моему опыту 95% пациентов переживают их осложнения. Также и оставшиеся 5% можно, скорее всего, понизить, если пациентам, у которых возникают в особенности осложнения в мозге, помочь пережить критический отрезок времени посредством интенсивной терапии.

Итак, если мы теперь знаем, что практически каждое раковое заболевание после разрешения конфликта имеет церебральные симптомы - и даже в том случае, если пациент их не замечает - ведь это отчётливо видно на компьютерной томограмме (КТ) головного мозга в качестве т. наз. Очага Хамера (HH), мы в будущем должны очень добросовестно их диагностировать. А если пациент это тоже знает, то ему не нужно пугаться, если у него возникнут временные головные боли, тошнота, головокружение или двоение в глазах и тому подобные симптомы, вталкивающие его раньше в абсолютную панику. В большинстве случаев дело оканчивается благополучно.

Мы, врачи, должны видеть многочисленные возможности осложнений в качестве задачи для врачей. Мы всегда должны себе говорить: какую пользу принесёт это пациенту, если он умрёт не от своего рака, а от осложнения, которого профилактически можно было бы избежать. Смерть есть смерть.

Дорожку ко мне находили почти исключительно такие пациенты, на которых ортодоксальная медицина уже поставила крест. Таким образом, мне приходилось видеть умирающих людей, которым я в моей ситуации и с имеющимися у меня в наличии примитивными средствами больше не мог помочь, потому что мои бывшие коллеги отказывали мне в содействии. Многие из этих пациентов могли бы жить. Я абсолютно уверен, если бы только парочка бывших коллег стала сотрудничать, особенно среди нейрохирургов и врачей-специалистов по экстренной медицине, то мы в скором времени смогли бы держать осложнения под контролем.

Терапию раковых заболеваний нужно разделить на три уровня:

• психический уровень: практическая психическая терапия со здравым смыслом
• церебральный уровень: наблюдение протекания и терапия церебральных осложнений
• органный уровень: терапия осложнений в органе.

Правда, мы всегда должны иметь в голове, что всё и всегда протекает в нашем организме синхронно.

Ни в коем случае нам нельзя снова оказаться на пути разделения Германише Хайлькунде на специальные дисциплины -

итак: один смотрит в душу, второй - в мозг, а третий рассматривает органы.

Но первым делом нужно разделять между конфликт-активной фазой (ca-фаза) и конфликт-разрешённой фазой (pcl-фаза). Если ответственный конфликт у пациента ещё активен, нужно сначала найти DHS - конфликтный шок. С его находкой нам будет известна максимальная длительность конфликта, содержание конфликта и манифестация в органе.

Равным образом знание протекания конфликта, в особенности интенсивности конфликта, является очень важным для оценки конфликтной массы. Также надо принять во внимание является ли пациент левшой или правшой, каков его актуальный гормональный статус, итак, например, находится ли женщина в фазе половой зрелости или менопаузе, или принимает ли она противозачаточные таблетки. То же самое с соответствующими изменениями для мужчин.

Надо вместе с пациентом найти возможности решений для его конфликтов, особенно для его паник.

Чем большей харизмой обладает терапевт и чем больше у него здравого смысла, тем лучше он сможет помочь найти и организовать приемлемое реальное или же духовное решение. Разрешение, найденное при таком сотрудничестве самим пациентом, кажется мне наилучшим, так как это чисто его решение. Пациент сможет вырваться из своего конфликта паники, если он почувствует себя защищённым, так же, как и животное снова успокаивается, как только оно достигает свою нору, своё гнездо, свою мать, стадо, стаю, сородичей или чувствует что-либо подобное!

Успокоительные средства любых видов только затуманивают картину и содержат опасность, что острый активный конфликт преобразуется в подострый, зависший конфликт. В это время переживания всех видов очень опасны и должны избегаться, так как каждое переживание из-за мелочи может привести к эскалации и вызвать новый конфликт.

Если же ответственный конфликт пациентом уже решён, то нужно как можно скорее провести анализ КТ головного мозга, так как ожидаемый эпи-криз может вызвать осложнения, которые мы должны быть в состоянии заранее оценить.

При конфликте ревира, например, таким образом можно определить момент предстоящего инфаркта сердца плюс/минус 14 дней, если известны момент разрешения конфликта и картина КТ головного мозга. Тем самым можно уже в преддверии принять надлежащие меры, если это представляется необходимым. Правда, есть также и такие конфликты, которые разрешать больше нельзя.

В Германише Хайлькунде операции должны проводиться в тех случаях, когда они благоразумны, например, если спонтанное исцеление длилось бы слишком долго и означало бы для пациента значительные неприятности. Равным образом, скажем, если грудь уже так изуродована, что дальнейшее биологическое протекание взвалить на женщину в психическом смысле невозможно.

Также и медикаментозное лечение никоим образом не является исключительно областью ортодоксальной медицины. Однако в Германише оно применяется только с целью ослабления или избегания осложнений при естественном протекании исцеления. И никак не для лечения рака, как это принято при т. наз. химиотерапии, которая равносильна изгнанию беса.

Итак, вы меня спрашиваете, как же конкретно выглядит терапия рака? Умный харизматичный врач и так уже знает, что я имею в виду. Спросите мать, как она исцеляет заботы и печали своего ребёнка, она вам удивлённо ответит: я не знаю, но до сих пор мне всегда удавалось утешить моего ребёнка и сделать его счастливым.

И если я не могу установить твёрдые правила «психотерапевтического» сопровождения, я тем более не могу - к сожалению - установить твёрдые правила терапии родственников пациента, его начальника, его сослуживцев или его соседей, чтобы они «подыгрывали», а если они ещё и вовлечены в конфликт, то правил совсем нет. Ведь мы имеем дело не только с самим пациентом, но и его окружение должно сотрудничать, иначе пациенту практически невозможно помочь.

Так что это останется задачей искусства и инстинкта конкретного врача. Видит бог, зачастую родственники совсем не заинтересованы в том, чтобы их дядя, тесть или отец выжили, так как их жизнь, например, дальше затягивает «вопрос наследства». Тем самым ставятся пределы терапевтическим возможностям!

Германише Хайлькунде освобождает пациента от паники. У него также не возникает большое количество подключающихся конфликтов, в особенности конфликтов паники, если он по возможности с самого начала, а ещё лучше до заболевания, понял систему и, тем самым, терпит уже рассчитываемые симптомы, прежде всего в фазе исцеления, совершенно спокойно. Он знает, что всё это в принципе не является болезнями, как мы верили раньше, напротив, каждый отдельный процесс является частью Целесообразной Биологической Спецпрограммы, включённой матерью-природой для нашей же пользы. Он очень хорошо понимает, что происходит и что должно происходить, и он знает также, что 95% пациентов в Германише Хайлькунде выживают.

Даже если многие из нас время от времени претерпевают новый конфликт и получают новый «рак» - это очень нормально, это и есть жизнь, и это совершенно не страшно, если уже есть понимание Германише Хайлькунде.

Некоторых пациентов возможно напрягает, что Германише не предлагает терапию согласно прежнему (не)пониманию, но уже из понимания Германише Хайлькунде  логичным образом, в значительной степени принудительно, следует и тип терапии.

Терапия Германише Хайлькунде, скорее всего, соответствует предусмотренной биологической терапии для человека и животного и поэтому - это «не медицина для глотания» - как как-то сформулировала одна из моих бывших пациенток; что, однако, не означает отказ от медикаментов, если они могут помочь или, соответственно, если мы полагаем, что их употребление будет для пациента благоприятным.

Все медикаменты, помогающие симптоматически, должны применяться на пользу пациента, а именно, критерием всегда должно быть, стал бы доктор применять их на своей собственной жене.

«В ортодоксальной медицине, напротив, открытие «раковой терапии» всегда представлялось в качестве обнаружения какого-либо химио-яда, который был бы в состоянии уничтожить рак».

Copyright by Dr. med. Ryke Geerd Hamer
Перевод: Ирина Гензе